Старинные часы в гостиной первого этажа пробили одиннадцать часов вечера. Люциус поднял глаза от книги и отложил ее в сторону.
"Пора отправляться на бал".
Поднявшись, Малфой-старший подошел к секретеру.
"Следует напомнить Драко и Дариусу, что они должны явиться на прием".
Сев на стул с высокой резной спинкой, Люциус притянул к себе чернильницу и пергамент.
"Драко, Дариус
Напоминаю вам, что сегодняшней ночью в замке Темного Лорда состоится бал. Зная вашу забывчивость, повторяю: ваше присутствие на балу обязательно и возражениям не подлежит. И, упаси вас Мерлин, если вы явитесь позже Лорда.
Люциус".
Отложив перо, Люциус запечатал письмо и шепнул слова заклятья, позволяющего открыть свиток лишь тому, кто носит именной перстень Малфоев. Поднявшись и пройдя к клетке с филином, Малфой-старший открыл дверцу. Когда письмо было надежно закреплено на лапе птицы, Люциус выпустил ее в окно.
"Итак, времени медлить нет".
Пройдя в спальню, он открыл шкаф.
Четверть часа спустя, Люциус уже оправлял элегантный смокинг, глядя на себя в зеркало. И без того аристократически бледное, оттененное черным смокингом, лицо казалось белым. Серые глаза холодно поблескивали в неярком мерцании свечей. Смахнув с плеча невидимую миру пылинку, Малфой-старший взял со спинки кресла мантию.
"Надо зайти к Циссе. Ей нездоровится уже несколько дней. Конечно, жаль, что она не сможет присутствовать на балу, но с другой стороны, она не слишком любит окружение Лорда. Наверное, следует пригласить Беллу навестить ее. Цисси давно уже не видела свою сестру. Она будет рада".
В последний раз оглядев себя, Люциус взял перчатки и трость и вышел из своих покоев. На несколько минут зайдя в покои жены, он вышел на крыльцо поместья. Во дворе уже дожидался экипаж, который Люциус распорядился приготовить заранее. Сев в карету, он приказал трогаться.

------->Поместье Лорда - Тронный зал

-------> Поместье Лорда.

Люциус, устало вздохнув, открыл дверь и прошел в свои покои.
"Порой мне кажется, что исполнять задания Лорда легче, чем присутствовать на таких собраниях. Огромное количество времени тратится впустую, а информации - чуть. Еще и Драко с Дариусом в своем репертуаре. О, Мерлин как же я устал от этой войны, что внутри своей семьи, что во всем магическом сообществе, от того, что приходится плыть по течению, чтобы не сделать еще хуже и, главное, - от всех тех глупейших ошибок, которые составляют большую часть моего существования".
Потерев переносицу, Люциус направился к камину и только теперь заметил, что одно из кресел занято. Мужчина устало улыбнулся, вспомнив недавнюю ссору.
"Цисси... Наверное ты никогда не сможешь представить, какая радость видеть тебя после долгого и тяжелого дня. Даже зная, что разговор с тобой может быть намного более опасным, чем гнев Лорда".
Подойдя к камину, Люциус зажег его заклятьем и опустился в соседнее кресло, посмотрев на жену.

Люциус смотрел жене в глаза, не спеша произносить какие-либо слова. Лишь оторвал руку от подлокотника кресла, поманив женщину к себе, предлагая и приглашая ее подойти к нему, но не настаивая. Он знал, что она сейчас испытывает к нему: злость, недовольство, гнев. Она, словно львица, собиралась бороться за своих детей до конца, и Люциус не мог не соглашаться с ее решением и не уважать ее за него. Но сейчас он хотел, чтобы она подошла, посадить ее к себе на колени, зарыться лицом в волосы и прикрыть глаза. Хотя бы на пару мгновений очутиться в благоговейной тишине и мнимом спокойствии, забыть о том, что его окружало. Он не боялся предстоящего разговора, ему ли, видевшему и, порой, совершавшему намного более ужасные вещи, ему ли бояться простого разговора с супругой?
Конечно, нет. Но какой бы долгий и тяжелый путь Люциус не прошел, каково бы ни было его воспитание, что бы он не совершил за свою жизнь, он всегда оставался лишь человеком. А человеческие силы имеют границы. И с каждым разом, граница сил Люциуса становилась все более явной, словно стена из стекла, преодолеть которую было не в его силах. Но не в его натуре было показывать кому-либо то, что его силы небезграничны. Единственный человек на земле, который когда-либо мог видеть его таким - уставшим, в чем-то слабым, в чем-то беспомощным, - таким человеком могла быть только Нарцисса. Но даже жене Люциус показывал все эти свои человеческие проявления весьма редко. Да и срок, с которого он стал перед женой хоть немного более открыт, чем перед остальными людьми, был хоть и довольно долог, но почти вполовину меньше срока их супружеской жизни. Долгое время потребовалось этому мужественному и, несомненно, сильному аристократу, чтобы преодолеть свою подозрительность в отношении к Циссе и увидеть в ней человека, способного поддержать.
И сейчас, прекрасно видя ситуацию, Люциус, наверное, впервые в жизни, не хотел, чтобы они с женой оказались по разные стороны баррикад. Он чувствовал, что предрешенный выбор их сыновей, расползающейся трещиной встает между ним и Циссой. Он полностью понимал ее позицию и не меньше чем она хотел бы изменить их судьбу. Нарцисса, как никто другой, знала мотивы его поступков и возможности, но, как мать, она не могла смириться с ситуацией.
Люциус продолжал спокойно смотреть в глаза Нарциссы. Он не мог, да и просто не хотел, оправдываться перед ней. Он в полной мере осознавал, что все происходящее сейчас с его семьей - последствия лишь его поспешного выбора и принимал все ответственность, как и должен был.

Безмолвно полюбовавшись тем, как Нарцисса поднялась с кресла и приблизилась к нему, Люциус в который раз подумал о том, насколько прекрасна его жена. Время словно застыло вокруг нее, лишь в глазах отразив прошедшие годы и произошедшие перемены. Но не только это, не раз за всю их совместную жизнь, заставило его поймать себя на мысли, что он не хотел бы видеть на ее месте любую другую женщину. Его в очередной раз посетило сомнение, что какая-либо женщина смогла бы быть насколько сильной, насколько является его жена. Даже в такой ситуации, в которой приемлемый выход, кажется, невозможен, в этой гнетущей атмосфере, Нарцисса держалась величественно и достойно, словно особа королевских кровей.
Когда супруга приблизилась и присела на подлокотник кресла, Люциус повернулся к ней.
- Ах, что же ты делаешь с нашей жизнью... - этот вопрос можно было бы принять за риторический, но Малфой-старший невольно задумался над ответом. Белоснежные руки Цисси почти невесомо прижали его голову к обнаженным плечам, столь же прохладным, как и кончики ее пальцев.
Люциус едва слышно вздохнул и, осторожно обхватив руками талию жены, усадил ее к себе на колени.
- Я ввергаю всех нас в Ад, если это место, в которое так верят маглы, существует, - он взял тонкие ладошки жены в свои, словно пытаясь согреть ее в качестве извинения за свои ошибки.
"И как выбраться из этого места я не знаю, не вижу выхода".
Осторожно откинувшись на спинку кресла, он задумчиво рассматривал лицо супруги, в отблесках пламени из камина казавшимся вырезанным из белоснежного мрамора. Каждый раз, когда он оказывался с женой наедине и настолько близко к ней, она всегда начинала казаться ему необыкновенно хрупкой. Возникало ощущение, что стоит чуть посильнее сжать ее в объятья - и можно попросту сломать ее. Люциус тихо улыбнулся своим мыслям.
"Если бы кто-нибудь попробовал сломить тебя, его жизнь оказалась бы в намного большей опасности".

Отредактировано Люциус Абракас Малфой (2009-05-09 15:20:08)

"Но ее нет", Люциус задумчиво поглаживал ладони жены, не спеша произносить вслух столь очевидную и столь непримиримую для Малфоя вещь. "Единственной лазейкой мог бы стать мальчишка, но он слишком слаб и беспомощен для этого. Все его мнимые победы - лишь удача и своевременная помощь окружающих".
- Такова его цель - заставить нас с Драко и Дариусом оказаться противниками. С его точки зрения это будет заслуженным наказанием за каждую оплошность и каждый провал.
"Это будет действенным наказанием для меня, ведь ему хорошо известно, что никакое Круцио никогда не возымеет такого действия, как смерть сына или их обоих. Если же кто-то из них убьет меня... Что ж, Лорд получит нового слугу, доказавшего свою преданность и нового врага, чьей беспомощностью он сможет скрасить моменты скуки. В любом случае, он выиграет".
Люциус устало прикрыл глаза, на несколько мгновений позволяя себе очутиться в темноте, к сожалению, не принесшей даже тени успокоения, а лишь четче вырисовывавшей перед ним каждый вопрос, ответа на который он не мог найти. С губ Малфоя-старшего сорвался тихий вздох, и светлые ресницы вновь поднялись, развеивая призраков темноты.

Отредактировано Люциус Абракас Малфой (2009-09-15 06:51:08)

Люциус посмотрел жене в глаза и чуть улыбнулся уголком губ.
- Не могу оспорить твои слова, дорогая.
"Вновь смены настроения? Что ж... Это неудивительно, учитывая, сколь долгое время я не навещал ее".
- Но я могу поспорить с тобой в другом. Я понимаю, как хотелось бы тебе утешиться мыслями о возможном милосердии Лорда, но, поверь мне, этого понятия для Лорда нет. И заставить мальчиков вынести мне приговор, с его точки зрения, будет весьма равным по силе наказанием за мои ошибки. Но оставим этот разговор, - он помолчал, глядя на решительное лицо Циссы. - Мы оба хорошо знаем, зачем ты пришла сюда сегодня, но ты ведь понимаешь, что любые мои слова ничего не решат. Будь твоя воля, ты бы забрала Драко и Дариуса из его рук ценой своей жизни, но этого не может случиться. Даже я сейчас не в силах что-либо сделать для наших мальчиков. Только оттянуть неизбежное. Но изменить его мне не под силу, - Люциус чуть поморщился. Как бы он не доверял жене, он не любил признавать своих слабостей в открытую даже перед ней.
"Сколь многих бед могли бы избежать мы, если б я не был так глуп когда-то".

"Справимся?.. Боюсь, этот вопрос, как и многие, не имеет ответа".
Люциус наклонил голову и коснулся губами виска жены. В такие редкие моменты ее слабости, в нем просыпалось желание защитить ее от внешнего мира и его жестокости. В конце концов, он, при всех своих ошибках, оставался мужчиной и защита своей собственности (ведь, если отбросить взаимоотношения, Нарциссу при замужестве попросту отдали в его полное и безграничное владение) была частью его натуры. Конечно, к этому инстинкту примешивались также внешние желания о благополучии и счастье своей семьи.
Люциусу неожиданно вспомнилась первая беременность Нарциссы. Он помнил, как тогда она также старалась скрыть свой страх, а он все равно видел его и знал его причину. До появления Драко они состояли в браке порядка семи лет, и с каждым месяцем Цисси все больше впадала в отчаянье. В то время, он, как, впрочем, и всегда, подолгу засиживался в кабинете или библиотеке, найдя какую-нибудь увлекательную книгу и забыв с ней о времени. Он не пытался скрыться от жены, просто был еще слишком глуп и молод. Многий опыт пришел уже после рождения сыновей, а до того он и не догадывался о каких-то вещах. Но Цисси также преподала ему не один ценный урок еще тогда, когда мальчики не родились. Вырывая его из книжных странствий своими неслышными визитами в кабинет или библиотеку, она напоминала о себе и заставляла осознавать, что столь сильно погружаться в книжные миры приемлемо лишь после того, как заканчиваешь неотложные дела в своем собственном, реальном мире.
Малфой-старший чуть улыбнулся, вспоминая, как осторожно жена осведомлялась о том, что он читает, и всегда чуть медлила, когда он предлагал ей заглянуть в книгу вместе с ним. Она так хрупко и невесомо ощущалась, сидя у него на коленях, в его объятиях, что, порой, Люциус даже допускал себе кощунственную мысль о том, что наследник ему вовсе не нужен. Но обязательства требовали быть более разумным. Требовали тогда, и вновь стали требовать сейчас.
- Любая возможность, которая представится будет использована, но о результате нам знать не дано, - он не хотел загонять жену в состояние еще большей безысходности, но и лгать только ради ее спокойствия не собирался. Погладив Цисси по волосам, он посмотрел ей в глаза. - Я не могу забрать Драко и Дариуса у Лорда, но все, что будет в моих силах, я сделаю. И ты, как никто другой, знаешь это.

Отредактировано Люциус Абракас Малфой (2009-11-24 17:04:26)

Люциус сжал тонкую руку жены, поглаживая изящные пальцы.
"Ни убежать от проблем, ни решить их..."
- Твое присутствие ничего бы не решило. К тому же, я бы не хотел, чтобы ты видела творившееся там. Тебе вполне достаточно проблем семьи, незачем касаться еще и той грязи, что происходит на собраниях. Сейчас тебе лучше оставаться в поместье, являя собой твердость нашего рода для всех, кто посмеет в ней усомниться. На тебя должны ровняться, дорогая, ведь ты жемчужина одного из величайших семейств магической Англии, - улыбка Люциуса вышла чуть грустной, когда он коснулся губами бледных пальцев Нарциссы. - Необходимо, чтобы наш дом оставался безопасным для нас. И, ты, как никто другой, сможешь сделать так, чтобы он оставался таковым. В остальном предоставь действовать мне.
"Тебе незачем вмешиваться в те дела, которые творятся вокруг Лорда. Слишком много грязи, слишком много смерти, слишком легко не вернуться, лишь раз позволив коснуться себя этому кошмару. Нет, твое место здесь, в мэноре. Только тебе я могу доверить дом, и только зная, что ты здесь, я могу не опасаться удара в спину, сосредотачивая все свое внимание на возможностях вытащить мальчиков. Если такое вообще возможно".
Малфой-старший едва слышно вздохнул, прерывая воцарившееся ненадолго молчание.
- Я понимаю, что вновь прошу тебя взять на свои плечи заботу обо всем мэноре, но кто, кроме тебя, сможет нести эту ношу с гордо поднятой головой? - Люциус обвел кончиками пальцев контур лица жены, любуясь ею. - Но, чтобы справляться с этим как подобает, необходимо порой забывать о проблемах. Даже столь сильное создание, как ты, не сможет без отдыха, мой цветок, - на этот раз улыбка была мягкой и, как ни странно, теплой. Хоть усталость после собрания и давала о себе знать, сейчас глава рода Малфой предпочел отдых в компании жены, нежели в одиночестве. Посему, повинуясь легкому мановению руки, на столике рядом с креслом возникла пара тонкостенных бокалов и темная бутыль. - Не желаешь немного вина, чтобы отпустить ненадолго мрачные мысли?